Солнце прислушивается к моей зелени. Но куда скрылась луна? В небесах нет детей, а земля ест клубнику. И еще, почему черви на вкус отдают свинцовой горечью?

Все лишились спор. Или споры поглотили нас всех, и мы остались ни с чем. Или все находится внутри нас, хотя мы оказались плывущими в камне, где пребывают лишь странные вещи, а знакомые вещи теряют свою сущность - не говоря обо всех нас!

Зачем выступать против нее с кистью? Она всегда близка к тому, чтобы быть далеко. И что тогда с фермой? Засияет ли она в дуновении лиричности? Откуда мне знать?

Я знаю следующее: трава пьет цветочную пыльцу, а проглоченный бисер совсем не похож по вкусу на воду. А еще, где бы ни обнаружилось отсутствие чего-то, это что-то точно находится где-то в другом месте, иначе как бы оно могло отсутствовать. В этом есть мудрость!

Да, и у всего есть свое место, а у каждого места есть вещи, принадлежащие ему. Так все устроено. Даже те вещи, которые не на своем месте, знают, где они должны быть. И стремятся быть. В этом вся суть принадлежности, разве нет? И мы никогда не бываем так одиноки, как звезды, ибо мы всегда оказываемся одержимыми. Любовью? Смертью? Чем еще? Жизнью?

Однако они называют меня Врагом, даже если восхищаются мной. Ведь даже ветер - раб облаков... Но что с дождем? Он отскакивает от неба, как яблоки высыпаются из корзины, а для чего? Чем мы станем, когда умрут стручки?

Мне хочется думать, что холодное лето не предвещает смерть дождя. Но кто может сказать, так это или нет? Если бабочки сотворили стены, что можно увидеть внутри комнаты ночью? Возможно, комната уже внутри нас, и нам нужны обитатели, а нашим обитателям нужен свет.

Но я отвлеклась.

Ложка, которая лишает монстров жизни, всегда попадает в рот последней и покидает его первой. И глаза у кого-нибудь на затылке не означают, что он может ходить задом... изогнуты ли колени в ту сторону? Смотрят ли ботинки в небо? Нет, мы обречены падать вперед, пока не столкнемся с дверью вечности. В этом суть жизни. Быть в плену нашей собственной банальности, желая быть чем-то большим.

Я люблю эту жизнь, но ненавижу послевкусие. Это как проснуться с чьими-то пальцами во рту. Как они туда попали? Чьей руке они принадлежат? Чьей руке принадлежим мы все, в конце концов?

Все сводится к принадлежности, не так ли? Именно так. Раз в вопросе заключен ответ, ответ принадлежит вопросу. И я думаю, в этом весь смысл: знать вопрос, и, следовательно, принадлежать ответу.

Вот почему я должна делать записи в этом дневнике. Каждый день. Иногда дважды. Другие завидуют анемонам, что цветут на этих страницах. Они желают проглотить чернила своими ноздрями, вкушая горечь всего, что эта жизнь приготовила для них... но это моя жизнь, и она принадлежит мне. Так же, как мой дом принадлежит вещам внутри него. И внутреннее принадлежит внешнему, а внешнее никогда не свободно настолько, чтобы поступать так, как оно думает, что поступает.

Всегда одно и то же. Одно идет за другим, за исключением некоторых вещей. Некоторые вещи лучше оставить там, где, они думают, они есть, а не там, где они есть в действительности. Не все места одинаковы, и не все вещи, принадлежащие одному месту. Как так может быть? Нет. Точно нет.

Когда мое солнце будет светить сквозь зубы луны, наступит время. Но не раньше. До тех пор я буду продолжать стучать головой в окна, чтобы видеть. Где я. Где это здесь. Чему я принадлежу. И раз все именно так, я буду справедливой. А справедливость важна в этой жизни, не так ли? Чем еще можно оправдать жизнь, как не этим?

Солнце всегда движется. Я должна вернуться к работе. Я благодарна, что у меня есть это место, где я могу укладывать свои мысли, чтобы они не стали потерянными и смущенными, как я (хотя и никогда не дам другим увидеть этого... они думают, что я все держу под контролем)...